Гибель 131 майкопской бригады в чечне. Тайна гибели майкопской бригады

На северный аэродром, что в пригороде чеченской столицы, где все так же валяются на бетонке разбитые ракетами российских штурмовиков и выгоревшие дотла пассажирские самолеты, каждый день по несколько раз садятся тяжелые армейские вертолеты. Они подвозят оборудование, чтобы поближе к месту непрекращающихся боев развернуть военный аэропорт, затем назад, в Моздок, увозят доставленных из Грозного десятки раненых солдат и офицеров и вызволенных из подвалов, спасенных из-под огня стариков и детишек. Здесь же, перед аэродромом, в здании бывшей интуристовской гостиницы разворачивается новый военный госпиталь, стоит в окружении бронетехники и радиорелейных антенн штаб армейского корпуса и в брезентовых палатках, утонувших в раскисшей полевой жиже, собираются остатки майкопской 131-й мотострелковой бригады. Той самой, что в новогоднюю ночь с 1994-го на 1995 год захватила грозненский железнодорожный вокзал, а потом в течение суток была буквально растерзана и расстреляна дудаевскими ополченцами. В бригаде погибли почти все офицеры управления, в том числе и ее командир - полковник Иван Савин. Из 26 танков, вошедших в Грозный, сожжено 20(!). Из 120 боевых машин пехоты из города эвакуировано только 18.
Полностью уничтожены все шесть зенитных пушечно-ракетных комплексов «Тунгуска». 74 человека вместе с начальником оперативного отдела корпуса оказались в плену у Дудаева - их и десятки неприбранных трупов их полусожженных товарищей на площади перед президентским дворцом, на улицах города показывали перед Рождеством по всем телевизионным программам, рассказывая о колоссальном боевом успехе ополченцев и провале очередной российской военной операции по разоружению мятежного города. А фамилии пленных зачитали еще и по зарубежным радиоголосам. Но до сих пор неизвестно реальное число погибших и раненых воинов из тысячи с лишним ушедших в бой, потому что даже сегодня никто не может ничего сказать о судьбе двухсот офицеров и солдат бригады, которых нет в списках ни раненых, ни пленных, ни вышедших из окружения. Люди все еще пробираются к своим. И надежда найти без вести пропавших еще не исчезла. Как и почему произошла эта трагедия! Вот что рассказал мне один из оставшихся в живых офицеров этой бригады - командир взвода зенитного дивизиона лейтенант Александр Лабзенко:- В Грозном мы оказались 30-го вечером. Нам сказали, что наша зенитная батарея будет придана 81-му самарскому мотострелковому полку, который 31-го должен войти а столицу Чечни. Две «Тунгуски» передали 1-му батальону, две другие второму. Еще одну машину-управлению бригады, шестую - третьему батальону. На каждую из ЗСУ посадили командиром по офицеру.
Наши зенитные установки не приспособлены для ведения боевых действий в городе и в принципе не годятся для этого, но так наши начальники решили с их помощью усилить огневую мощь наступающих. Пушки-то у нас действительно хорошие. Утром 31-го командир роты объявил им позывные, частоты для переговоров по радиостанциям. Они выстроились в колонну и пошли к городу. Но уже в пригороде, сразу за мостом через Сунжу, их начали обстреливать из минометов и гранатометов. Рота остановилась. Оказалось, что она пришла к месту выдвижения раньше батальона, которому была придана. Батальон шел другим маршрутом. Основной задачей его было овладение площадью перед железнодорожным вокзалом, но он тоже встретил на пути выдвижения сопротивление дудаевских отрядов и слегка отстал. Наконец обе колонны встречались вместе, чтобы вскоре опять разойтись по городским улицам. Боевые машины пехоты двигались колонной по три. Справа и слева их прикрывали «Тунгуски». Каждая держала под прицелом противоположную сторону улицы. Но вдруг командир решил забрать на усиление первого батальона вторую зенитную установку, и рота осталась только с ЗСУ лейтенанта Лабзенко. Недалеко от Госпитальной улицы в нее и в БМП, в поддерживающие мотострелков танки начали лупить со всех сторон гранатометы ополченцев. Били они профессионально - очень точно. Сразу сожгли два передних танка, три других начали расползаться по сторонам. БМП увеличили скорость, но тут же столкнулись с выдвигающейся к дворцовой площади колонной боевых машин десантников. - Дорога забита, - доложил Лабзенко командиру роты. - Что будем делать? - Идти по карте, - приказал ротный. - Впереди должен быть свободным левый поворот. Вечерело. Из машины было плохо видно дорогу, но они пошли влево, ко второму мосту через Сунжу. За ним, как только машины втянулись в узкую улочку, опять появились гранатометчики и вновь сожгли два танка - передний и задний. БМП и «Тунгуска» оказались в ловушке. Гибель бронетехники стала неминуемой. - На наше счастье, - рассказывает Лабзенко,- рядом, в сотне-другой метров от городской больницы, оказался двор автосервиса.
Вся рота ринулась туда, под защиту стен. А нашей «Тунгуске» уже перед этим отстрелили антенну СОЦ (станции обнаружения целей. - В.Л.), осколком мины разорвало блок, который связан с гидроприводами башни и пушек, - они тоже отказали, - и орудия пришлось крутить вручную. И, кроме того, пробило передний бак с соляркой, она начала вытекать. Дергаться взад-вперед можно, двигаться вперед уже нет. Я доложил об этом ротному. - Будем отстреливаться на месте, - принял решение он. В это же время основная часть 131-й мотострелковой бригады - ее штаб и управление, первый и второй батальоны со средствами усиления, с остатками сожженного на пути приданного им танкового батальона - заняла железнодорожный вокзал. И тоже оказалась в окружении сотен дудаевских ополченцев. Они сидели на каждом этаже прилегающих к площади вокзала зданий, в их подвалах, на крышах, у каждого окна. Гранатометы, снайперы били не переставая, поджигая одну за другой боевые машины, выбивая из строя каждого высунувшегося из-за стен, из-за горящей брони. Десантников, солдат и офицеров внутренних войск, которые по плану операции должны были идти во втором эшелоне наступавших, зачищать от боевиков окружающую железнодорожную площадь территорию, не давать им стрелять по ограниченной а маневре и огне, ослепленной бронетехнике, не было. Новогодняя ночь становилась для мотострелков варфоломеевской.
Семеро суток - в осаде - После того как наша машина потеряла подвижность и заклинило орудия,- рассказывал мне лейтенант Лабзенко,- я с наводчиком вылез из «Тунгуски» и перетащил все оружие в соседний дом. Оттуда мы отстреливались от ополченцев. Зажгли дом, откуда они лупили по нам. И бой на пару часов утих. Но ненадолго. Утром, когда едва рассвело и еще лежал туман, один из саперов, приданных мотострелковой роте, пошел к реке Сунже набрать воды. Вернулся он через несколько секунд. Оказалось, с тыла к мотострелкам по берегу реки пробирается группа в семь человек, вооруженная гранатометами. Солдаты забросали их гранатами. Но ополченцы уже были везде, даже на этажах выгоревшего за ночь дома. Сверху, из окрестных первых этажей на солдат опять обрушился огонь. Он поддерживался беспрерывными снайперскими очередями и разрывами мин, которые тысячами осколков сыпались прямо во двор автосервиса, били по броне БМП, по стенам домов, за которыми укрылись мотострелки. Ранило в ногу и наводчика «Тунгуски» рядового Юрия Юдина. Лабзенко перетащил его под защиту стен, сержант-санитар разрезал сапог и начал обрабатывать рану. Остальные продолжали отстреливаться. Но ополченцы били по ним очень точно. Вскоре загорелись другие БМП, в них начали рваться боеприпасы, осколки летели во все стороны. - Проси подмогу, - крикнул ротному в микрофон радиостанции лейтенант. - Иначе нас всех здесь замочат поодиночке. - Подмоги не будет, - ответил через некоторое время ротный, - Я ее уже просил. Приказали держаться. Лабзенко понял, что их бросили на растерзание. - Вижу, - говорил мне потом лейтенант, - один из ополченцев целит гранатометом из кустов в нашу «Тунгуску». А ротный мне командует: оттяни се, подтащим на это место БМП, будем грузить на нее раненых и прорываться. За забором автосервиса, оказывается, горбольница, там воюет наш волгоградский полк. Постараемся пробиться к ним. Но оттянуть ЗСУ не удалось. Гранатометчик все же поджег и ее. Но механик-водитель «Тунгуски» не пострадал. Ему удалось выскочить из горящей машины и перебежать под защиту стен автосервиса. А к его дверям уже подъезжала одна из двух оставшихся невредимыми боевых машин пехоты роты, недавно их было десять. Другая, растолкав сгоревшие, пошла ломать бетонный забор автосервиса. Мотострелки под огнем забирали из подбитой бронетехники боеприпасы, автоматы, пулеметы, переносили в БМП раненых. Одного из взводных - погибшего старшего лейтенанта, прижатого к командирскому месту оторванной башней, вытащить они не сумели. Его тело так и осталось в ту новогоднюю ночь на броне. Там же осталось и разорванное на куски тело одного из приданных роте саперов, который погиб от взрыва боезапаса на БМП. А они, стреляя на ходу из всех видов оружия, побежали впереди двух БМП под защиту больничных корпусов, где уже сидел в осаде волгоградский полк. В его рядах эти тридцать человек - саперы, зенитчики, мотострелки из сотни воинов 3-й мотострелковой роты 1-го батальона 131-й майкопской бригады, кто вошел 31-го в Грозный, воевали еще целую неделю, пока главные силы армейского корпуса не пробили к больнице небольшой коридор и им не пришел приказ выходить в тыл, к аэропорту «Северная». Лейтенант Александр Лабзенко только там узнал, что окруженные со всех сторон на железнодорожном вокзале, расстреливаемые в упор из гранатометов и снайперских винтовок, минометов ополченцев батальоны и штаб его 131-й бригады тоже, как и они, так и не получили никакого подкрепления и поддержки ни артиллерией, ни войсками, ни боеприпасами. Комбриг полковник Савин постоянно просил об этом вышестоящий штаб, сообщая ему о безвыходном положении своих подчиненных. К нему пытался пробиться один из танковых батальонов, но дошел только до товарного дворика станции. Там его тоже сожгли. Больше помощи не было. А медики бригады уже не успевали обрабатывать раненых, убирать в сторону убитых. Полковник понял, что поддержки не дождется, и тоже решился на отчаянный шаг. К концу дня 1 января сделал попытку вырваться из окружения. Бригада собрала последние боеприпасы - их оставалось только на час сражения - и рванулась через стену огня на привокзальную площадь, пошла с боями, где клином, где в рассыпную, в сторону Терского хребта, к поселку Садовый. Но при этом отчаянном прорыве погиб не только командир бригады, но и почти весь штаб. Контуженный в бою на вокзале заместитель командира по воспитательной работе подполковник Валерий Конопацкий вышел из окружения самостоятельно через неделю. Еще 175 человек, потеряв только 10 солдат и офицеров убитыми, привел в расположение своих войск начальник штаба одного из батальонов капитан Н. (он просил меня не называть его фамилию в печати, опасаясь мести со стороны чеченцев его семье - ВЛ)
Один из экипажей БМП, зажатый на мосту через Сунжу с двух сторон ополченцами, бросил свою машину, ломая перила, с трехметровой высоты в воду. Бронемашина, как ни странно, не утонула. Она выплыла на окраине города, и экипаж тоже добрался к своим. Но от бригады на сегодняшний день собрали всего только роту. Их не учили воевать в городах, но дело, конечно, не в этом. Лейтенант Лабзенко видит причину неудачи своей бригады в том, что их не учили воевать в городах, что огромное количество бронетехники, безграмотно загнанное без прикрытия в уличную тесноту, не было защищено пехотой. Воинами внутренних войск, десантниками, мотострелками - кем угодно, кто мог бы чистить прилегающие дома от снайперов и гранатометчиков и не давать им возможности вернуться на старые позиции. «Без соседа справа и слева, без надежно прикрытого тыла ты в любом бою предан и убит, - сказал мне лейтенант,- Это азбучная истина. Не знаю, почему о ней не помнят наши начальники». И еще он говорил мне об отсутствии элементарного взаимодействия между различными подразделениями, их командирами и подчиненными. Без четкого управления любое подразделение обречено, напоминал он мне прописные правила, которые втолковывают на кафедрах тактики даже в гражданских вузах. А один из знакомых генералов, заместитель командующего Северо-Кавказским военным округом, сказал в сердцах: - Мы всегда будем бездарно терять сотни и тысячи своих людей, совершать одни и те же трагические ошибки, если генералами, боевыми операциями, армией, наконец, будут командовать бывшие председатели колхозов. Они судят о военном искусстве по старому учебнику истории партии, требуют от нас в первую очередь брать телефонные и телеграфные станции, вокзалы, мосты и зимние дворцы.
Да еще и не забывать о социалистических обязательствах - выполнять боевые задачи к определенным датам - хоть к Новому году, хоть без выстрела, но к 5 января. Армии у нас уже давно нет, говорил мне генерал. Есть разбитая чашка, части которой никак не сложить, тем более что многих черепков давно не хватает. Из нее долго еще не напиться. А мы еще на что-то надеемся, что-то от нее требуем. ...А собранную по человечку - по офицеру, солдату неполную роту бывшей 131-й мотострелковой бригады не отвели на отдых, на психологическую реабилитацию в Майкоп, к семьям. Оставшихся в живых помыли в полевой бане, переодели в новые бушлаты и штаны, выдали им рождественские, двадцатидолларовые подарки от «Менатепа», которые сейчас ящиками, самолет за самолетом везут в Моздок Ил-76, принадлежащие МЧС, и начали переписывать, составлять списки для наград и отправки похоронок. Лейтенант Лабзенко сказал мне, что им пообещали одно из двух: или оставят охранять северный аэродром Грозного, или опять пошлют в бой, мстить чеченцам за погибших товарищей. Он лично готов к любому повороту событий. В городе у Александра живет на частной квартире жена и маленькая дочка. Лейтенанту Лабзенко очень повезло: он заплатил за жилье за год вперед по 50 тысяч в месяц, и теперь их никто без него не выбросит на улицу до срока.
А его бесквартирные товарищи платят сейчас уже по 100-150 тысяч, и что будет с семьями погибших, никто не знает. За участие в боевых действиях на территории Чечни Генеральный штаб распорядился платить офицерам и солдатам по два месячных оклада. Лабзенко получает сейчас вместе с пайком 340 тысяч. Наводчик его ЗСУ «Тунгуска» рядовой Алексей Аверин, который тоже, на счастье, выбрался из того адского новогоднего котла живым и невредимым, - 10 тысяч рублей. Но это, конечно, не цена их жизней, а цена государственного отношения к брошенным в бой на расстрел и забытым под смертельным огнем.

31 декабря исполнится 22 года со дня трагических событий в Грозном, когда при попытке штурма города практически полностью была уничтожена Майкопская бригада. Далее поговорим о том, что произошло той страшной новогодней ночью, а также в последующие дни.

31 декабря, 1-й и 2-й батальоны Майкопской бригады, без поддержки авиации и артиллерии, вышли в район железнодорожного вокзала города Грозный. Только потом стало известно, что Аслан Масхадов, устроил засаду, согласно которой с наступлением темноты превосходящие силы противника атаковали бригаду, подбив боевые машины так, чтобы они блокировали пути к отступлению.

Почти сразу же были подбиты почти все танки, которые были неспособны маневрировать среди узких улиц и вести оборонительный огонь. С большими потерями, бригада отступила к вокзалу, где попала в полное окружение. 1 января, остатки бригады, потеряв почти всю технику, попытались прорвать окружение, выходя из него небольшими группами и прячась в обломках зданий. В тех боях погиб командир бригады и почти все офицеры.

2 января на помощь Майкопской бригаде были высланы 106-ю и 76-ю дивизии, но они так и не смогли пробиться в район вокзала.

Лишь только 3 января начался повторный штурм, при поддержке авиации и артиллерии, армия занимала город поквартально. Но, к сожалению, спасти Майкопскую бригаду было уже невозможно.

Во время этого неудавшегося «Новогоднего штурма», Майкопская бригада по официальным данным потеряла 189 человек убитыми и пропавшими без вести. Было уничтожено 20 танков Т-72 из 26 имеющихся, 102 БМП из 120, и все 6 «Тунгусок».

Их подвиг стал примером мужества и преданности Родине.

Вечная память! Вечная слава!

131-я отдельная мотострелковая Краснодарская, Краснознамённая, орденов Кутузова и Красной Звезды Кубанская казачья бригада (131-я омсбр) - мотострелковая бригада Вооружённых Сил РФ. Создана в 1992-м году на базе 9-й мотострелковой Краснодарской, Краснознамённой, орденов Кутузова и Красной Звезды дивизии имени Верховного Совета Грузинской ССР.

С 2009 года 131-я омсбр переформирована и создана 7-я военная Краснодарская Краснознамённая, орденов Кутузова и Красной Звезды база с местом дислокации в городе Гудаута, Абхазия.

Более 20 лет назад произошло одно из самых трагических событий в новейшей истории России, и в Первой Чеченской войне. В новогоднюю ночь с 1994 по 1995 года состоялся печально известный новогодний штурм Грозного, во время которого Российская армия понесла самые большие потери со времен Великой отечественной войны. Одним из самых трагических эпизодов в этом штурме была гибель личного состава 131-й майкопской мотострелковой бригады. Об этих событиях до сих пор ходит огромное количество мифов, среди который действительно встречаются реальные факты, произошедшие во время тех событий.

Главной задачей того трагического штурма было взятие «Президентского дворца Джохара Дудаева». Его выполнение было возложено на группировку войск «Север», командование которой осуществлял генерал-майор К. Б. Пуликовский. Самое интересное то, что точно не известна численность всех частей, входивших в состав этой группировки. Доступны официальные данные, которые, скорее всего, отличаются от реальных в большую сторону. Итак, согласно им группа насчитывала в своем составе 4097 человек, 82 танка, 211 боевых машин пехоты, 64 орудия и миномета.

В состав группы входили 131-я отдельная мотострелковая бригада, 81-й гвардейский мотострелковый полк и 276-й гвардейский мотострелковый полк, а также различные вспомогательные подразделения и части Внутренних Войск.

В сводный отряд 131-й бригады, который находился под командованием полковника И. Савина, входило 1469 человек личного состава, 42 боевые машины пехоты, 26 танков Т-72А и 16 артиллерийских орудий.

81-й полк, которым командовал полковник А. Ярославцев насчитывал 1331 человек, в том числе 157 офицеров. Необходимо отметить, что 66 человек из числа этих офицеров имели за плечами лишь военную кафедру гражданского вуза. Из техники в полку находились 96 боевых машин пехоты, 31 танк, по большей части Т-80БВ, но были и несколько Т-80Б а также 24 артиллерийские установки САУ «Гвоздика».

276-й полк под командованием полковника А. Бунина включал в себя 1297 человек личного состава, 73 боевых машины пехоты, 31 танк Т-72Б1 и 24 артиллерийских орудия.

Но не весь этот личный состав участвовал непосредственно в штурме Грозного 31 декабря. В тот день в город вошли не менее 400 человек из состава 276-го полка, 426 человек из состава 81-го полка, в том числе танковый батальон. От бригады - 446 человек, в том числе «колонна помощи».

30 декабря прошло совещание, на котором все части получили боевые задачи на штурм. Так, бригада должна была 31 декабря утром выдвинуться на старый аэродром и организовать там оборону. 81-й полк в качестве основной задачи получил захват перекрестка Маяковского-Хмельницкого, а в качестве последующей - блокирование здания республиканского комитета и захват городского вокзала. 276-й полк должен был просто занять подступы к Садовому и там ожидать дальнейших приказов.

Стоит отметить, что назначенный на 31-е декабря штурм города оказался для всех неожиданным, потому как не все части произвели пополнение людьми и военной техникой, и не все толком сработались между собой.

Тем не менее, приказы не обсуждались, а потому 31-го декабря утром части пришли в движение. Перекресток дорог Хмельницкого-Маяковского был захвачен уже к 11 часам утра, однако второй батальон не смог пройти через совхоз Родина из-за непрекращающегося огня боевиков, и приказом генерала Пуликовского был развернут назад. Там он приступил к выполнению новой задачи, что было сделано после продолжительного обстрела артиллерией домов микрорайона Ипподромный, откуда велся постоянный огонь боевиков.

В это же время 131-я бригада выполнила свою боевую задачу, заняв позиции на старом аэродроме на окраине города, и приступила к оборудованию оборонительных укреплений. Но вдруг неожиданно она снялась с места, один батальон пошел в сторону вокзала, а второй в сторону рынка. Полк пошел в сторону площади Орджоникидзе, где одна рота была оставлена в качестве прикрытия. Через некоторое время командир полка Ярославцев дал приказ начальнику штаба привести весь уцелевший личный состав и технику к вокзалу. Пока полк только выдвигался к площади Орджоникидзе, его колонны стала обгонять техника 131-й бригады, которая в это время шла к вокзалу. В конечном итоге, к нему почти одновременно пришли и полк, и 131-я бригада. Там полк занял товарную станцию, где организовал оборону, а 1-й батальон полка - непосредственно вокзал. Второй батальон пытался пройти, но был атакован боевиками и откатился к товарной станции.

После того, как бригада и полк организовали у вокзала оборону, они были атакованы превосходящими силами боевиков. Эти атаки продолжались до самого отхода подразделений от вокзала. Часть техники была уничтожена, остальная часть повреждена, но сражалась до последних боеприпасов, или же до уничтожения. Стоит отметить, что потери на текущий момент были небольшими. Тем не менее, обстановка вокруг резко ухудшалась потому что другие части не смогли выполнить свои задачи и пробиться в центр.

31 декабря 1994. Гибель 131 Майкопской бригады во время штурма Грозного

31 декабря 1994 1-й и 2-й батальоны 131 Майкопской бригады вышли в район железнодорожного вокзала Грозного. В ходе боя подразделения бригады понесли значительные потери: бригада потеряла 157 человек (из них 24 - офицеры бригады). Бригада потеряла 22 танка, 45 БМП, 7 автомобилей и все 6 ЗРПК «Тунгуска» зенитного дивизиона.

В бою погиб командир бригады полковник Иван Савин. Храбрость и верность долгу проявил сержант Бларнейский.

Более 15 лет назад произошло одно из самых трагических событий в новейшей истории России, и в Первой Чеченской войне. В новогоднюю ночь с 1994 по 1995 года состоялся печально известный новогодний штурм, во время которого Российская армия понесла самые большие потери со времен Великой отечественной войны. Одним из самых трагических эпизодов в этом штурме была гибель личного состава 131-й майкопской мотострелковой бригады. Об этих событиях до сих пор ходит огромное количество мифов, среди который действительно встречаются реальные факты, произошедшие во время тех событий.

Но не весь этот личный состав участвовал непосредственно в штурме Грозного 31 декабря. В тот день в город вошли не менее 400 человек из состава 276-го полка, 426 человек из состава 81-го полка, в том числе танковый батальон. От бригады — 446 человек, в том числе «колонна помощи».

30 декабря прошло совещание, на котором все части получили боевые задачи на штурм. Так, бригада должна была 31 декабря утром выдвинуться на старый аэродром и организовать там оборону. 81-й полк в качестве основной задачи получил захват перекрестка Маяковского—Хмельницкого, а в качестве последующей — блокирование здания республиканского комитета и захват городского вокзала. 276-й полк должен был просто занять подступы к Садовому и там ожидать дальнейших приказов.

Тем не менее, приказы не обсуждались, а потому 31-го декабря утром части пришли в движение. Перекресток дорог Хмельницкого—Маяковского был захвачен уже к 11 часам утра, однако второй батальон не смог пройти через совхоз Родина из-за непрекращающегося огня боевиков, и приказом генерала Пуликовского был развернут назад. Там он приступил к выполнению новой задачи, что было сделано после продолжительного обстрела артиллерией домов микрорайона Ипподромный, откуда велся постоянный огонь боевиков.

В это же время 131-я бригада выполнила свою боевую задачу, заняв позиции на старом аэродроме на окраине города, и приступила к оборудованию оборонительных укреплений. Но вдруг неожиданно она снялась с места, один батальон пошел в сторону вокзала, а второй в сторону рынка. Полк пошел в сторону площади Орджоникидзе, где одна рота была оставлена в качестве прикрытия. Через некоторое время командир полка Ярославцев дал приказ начальнику штаба привести весь уцелевший личный состав и технику к вокзалу. Пока полк только выдвигался к площади Орджоникидзе, его колонны стала обгонять техника 131-й бригады, которая в это время шла к вокзалу. В конечном итоге, к нему почти одновременно пришли и полк, и 131-я бригада. Там полк занял товарную станцию, где организовал оборону, а 1-й батальон полка — непосредственно вокзал. Второй батальон пытался пройти, но был атакован боевиками и откатился к товарной станции.

Пресс-релиз №:

29/09/2010

1 октября Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Республики Адыгея рассмотрит кассационную жалобу, поданную Фондом «Право Матери» на решение Майкопского городского суда Республики Адыгея от 4 августа 2010 года, вынесенное по делу матери погибшего военнослужащего Беловой Людмилы Николаевны. Сын Людмилы Николаевны Беловой, Владимир Короткий (1976 г. р.) был призван в армию 18 июня 1994 года, проходил военную службу в войсковой части N 09332 в г. Майкопе. В декабре 1994 года Владимир в составе 131-й отдельной мотострелковой бригады (Майкопская бригада) был направлен в Чечню. Он был участником новогоднего штурма г. Грозный 31 декабря 1994 года - 1 января 1995 года, во время штурма пропал без вести.

Родители ребят-участников того новогоднего штурма хлебнули много горя. Мало кто может себе представить, через что довелось им пройти. Сначала их детей, мальчишек 18-20 лет, неподготовленных, послали в настоящий ад, уцелеть в котором можно было лишь чудом. Потом поиск пропавших без вести в той мясорубке солдат стал де-факто личным делом их матерей и отцов.

Российское правосудие послало этих родителей взыскивать моральный вред за все испытанные ими страдания с непосредственных причинителей вреда - чеченский боевиков, сделав соответственно этот вред практически не компенсируемым. По закону подлости именно на этих людей, чьи дети пропали во время тех новогодних событий в Грозном, сегодня свалилась еще одна незаслуженная обида - на этот раз обидчиком выступил Пенсионный Фонд РФ, не желающий платить данной категории ежемесячную денежную выплату (ЕДВ) в размере, предусмотренном для участников ВОВ (разница с обычной ЕДВ - 1 тысяча рублей ). Пенсионный Фонд отказывает этим родителям в полноценной денежной выплате фактически из-за того, что их дети попали в самую печальную категорию - пропавших без вести, и соответственно были признаны умершими по суду гораздо позже даты своей фактической гибели. К участникам ВОВ по закону приравниваются те родители, у которых дети погибли при исполнении до 16 января 1995 года. Бойцы, штурмовавшие Грозный, если погибли - то погибли именно в этот указанный период, все, кто хоть что-то знает о тех событиях, понимают это. Однако, Беловой, например, чиновники пенсионного Фонда отказали, потому что ее сын Владимир Короткий «погиб в июле 2000 года, то есть после 16 января 1995 года (в июле 2000 года, спустя 5 лет после гибели, Владимир был признан умершим по суду). Аналогичная история у других родителей, чьи дети долгое время считались пропавшими без вести после новогоднего штурма Грозного. Только в Майкопе - с десяток таких семей. И каждой такой семье у чиновников УПФ хватило совести - отказать. Точнее, совести как раз и не хватило.

Людмила Николаевна не знала, что ее служащий в родном Майкопе сын окажется на войне. Перед отправкой в Чечню он пришел домой ночью и сказал маме, что их отправляют на учения, попросил собрать ему теплые вещи. Через несколько дней Людмила Николаевна встретилась в магазине с соседкой, та спросила: «Где твой Вова?» Мать ответила, что на учениях. «Нет, их ночью отправили в Чечню». Белова позвонила родителям сослуживцев своего сына, те тоже ничего не знали о судьбе детей. Далее они осаждали войсковую часть, откуда их гнали: «Что вы тут ходите? Что слезы распустили? В Моздоке ваши дети, охраняют склады». А в это время по телевизору показывали новостные выпуски о начале войны в Чечне, об уничтожении Майкопской бригады, в которой служили их сыновья.

Через какое-то время родителей пригласили в войсковую часть на собрание. Офицеры зачитали им списки: тот - погиб, этот - ранен, эти - пропали без вести. Родители пропавших без вести мальчишек собрались - около 10 семей и поехали в Чечню на поиск сыновей. Людмила Николаевна тоже поехала, надеясь, что найдет Володю в плену живым. Они ехали на большом заметном «Икарусе» с гуманитарным грузом. Сразу попали под бомбы российской авиации - автобус был слишком заметным. Местные жители прятали их вместе с автобусом (Впоследствии попадание под бомбежки своих самолетов стало делом постоянным. Даже когда Президент Ингушетии Руслан Аушев взял этих родителей под свою опеку, поселив в здании школы в с. Сурхахи, был случай налета нашей авиации на эту школу. По словам Беловой, Аушев потребовал объяснений, ему сказали, что произошла ошибка).

В Грозный до 17 февраля никого не пропускали. Говорили, что на улицах валяются тела убитых, обглоданные собаками. Когда родители попали в Грозный, им удалось получить у боевиков четверых пленных ребят и привезти их российским властям. Людмила Николаевна сбилась со счета - сколько у нее было подобных поездок в Чечню с тех пор. Ездила она в поисках информации о сыне два года: «Мы ходили по квартирам, просились у местных жителей пожить, переночевать. Всем показывали фотографии детей, спрашивали, может, кто их видел. Мы поняли, что свои офицеры бывают разные - одни хорошие люди, эти старались что-то сделать для нас, помочь. Генерал Романов, например, забрал нас в Ханкалу, прикрепил к офицерской столовой. А другие офицеры - барахло. Те говорили: что вы здесь ходите, ищите, уже давно поминки пора справлять, а вы все ходите. Один даже выдал как-то: «Лучше бы воспитывали детей как следует, и не искали потом»...». Как-то кто-то из офицеров отдал Беловой военный билет сына. А на последней странице билета аккуратным почерком выведено: «5 тел». Она стала расспрашивать, откуда взялся вдруг военный билет, что за странная запись, а офицер не знает - говорит, что принесла какая-то женщина. За время двухлетних поисков, Беловой так ничего и не удалось выяснить о сыне. В 124-й лаборатории Ростова-на-Дону ей предлагали забрать чужое тело, но в погибшем Володю она не узнала, и отказалась. В июле 2000 года она вынуждена была признать Владимира умершим по суду. Позже - в декабре 2000 года у нее на руках появился документ - представление Владимира Короткого к Ордену Мужества посмертно, подписанное командиром 131-й отдельной мотострелковой бригады: «В ходе штурма г. Грозного 31 декабря 1994 года по 1 января 1995 года Владимир действовал в составе второго штурмового отряда в экипаже БМП N 214 в качестве боевого разведывательного дозора. В районе пересечения Старопромысловского шоссе и улицы Алтайской колонна попала в засаду, у БМП была перебита гусеница и поврежден двигатель. Экипаж вместе с бойцами из десантного отделения занял круговую оборону. Бой длился более часа, личный состав бился до последнего патрона, в живых никого не осталось ».

У Беловой нет могилы сына. За время поисков она раздала почти все его фотографии, и люди, обещавшие их вернуть, - так и не вернули ей ничего. После всех мучений, выпавших на ее долю, у нее куча болезней. Практически не ходят ноги после инсульта, она передвигается в пределах своего дома, опираясь на костыль. Стирать, готовить может только сидя. О ее судебном процессе в первой инстанции, который состоялся 4 августа 2010 года, мы узнали, потому что нам написал некий адвокат. Выяснилось, что этот человек, взявший посмотреть ее документы, нашел среди кипы исковое заявление, составленное юристом Фонда «Право Матери». Он перепечатал наш иск и продал его ничего не понимающей в юридических тонкостях матери погибшего за 5 тысяч рублей. Пошел в суд и проиграл первую инстанцию - Майкопский городской суд поддержал УПФ г. Майкопа: «Днем смерти Короткого В. А., сына заявительницы, является дата вступления в силу решения суда о признании его умершим, а именно 24.07.2000 года».

Фонд «Право Матери» составил кассационную жалобу на это решение суда. Мы собираемся отстаивать право матери погибшего бойца, бившегося до последнего патрона, получать ЕДВ на тысячу рублей больше, чем выплачивается ей сейчас. То, что Российская Федерация должна Беловой за все причиненное горе - много таких тысяч - не вызывает сомнений. Пенсионному Фонду в суде надо просто поклониться до земли этой матери и принести свои извинения за черствость и цинизм. Процесс состоится 1 октября 2010 года. Интересы матери погибшего представляет юрист Фонда «Право Матери» Зарема Юсупова. Начало заседания в 10.00.

Из архива пресс-релизов Фонда "Право Матери":